Антропологические основания профессионального образования

Р.М. Асадуллин, д.п.н. (Башгоспедуниверситет),

В.Л. Бенин, д.п.н. (Башгоспедуниверситет),

В.Г. Иванов, к.п.н. (Уфимский авиатехникум)

Источник: Асадуллин, Р.М. Антропологические основания профессионального образования / Р.М. Асадуллин, В.Л. Бенин, В.Г. Иванов // Среднее профессиональное образование. – 2001. - № 2. – С. 37 - 38

Овладение формами и методами профессиональной дея­тельности выступает необходимым компонентом професси­онального становления личности. В идеале оно должно про­ходить в студенческие годы, параллельно с освоением мате­риала по тому конкретному предмету, который избрал для се­бя студент. На практике же все обстоит иначе. Получив дип­лом, вчерашний студент идет на производство, зачастую смут­но представляя себе «что делать» и «с чего начать». Во мно­гом это зависит от системы его подготовки, характерной для учебных заведений. Основное внимание в ней нацелено на под­готовку по предмету. Привитие навыков профессиональной деятельности в лучшем случае ограничивается незначитель­ными теоретическими и методическими спецкурсами.

Происходящие в России социальные перемены настоятель­но требуют соответствующих изменений в системе образова­ния вообще и в подсистеме подготовки кадров среднего ру­ководящего звена в частности. В этих условиях выявление ме­ханизма трансляции форм и методов профессиональной де­ятельности становится важным практическим условием ре­шения производственных задач. Однако думается, что узко­педагогический подход к данной проблеме может дать лишь ограниченный результат, поскольку названный процесс ис­пытывает на себе влияние целого ряда социальных и обще­культурных факторов.

Культура представляет собой нормативные требования к любой деятельности человека; освоенный и овеществленный человеком опыт его жизнедеятельности. Опыт — это закреп­ленное единство знаний и умений, переросшее в модель дей­ствий при любой ситуации; программу, принятую в качестве образца при решении возникающих задач. Образование как система и есть не что иное, как социальный институт адрес­ной и целенаправленной передачи такого опыта.

Долгое время отечественная теория образования сущест­вовала в отрыве от теории культуры, а культурология остав­ляла вне поля своего внимания проблематику образования. В ряде последних публикаций была отмечена абсурдность по­добного положения и показано, что, по сути, образование есть не что иное, как овладение культурой. Это привело нас к убеж­дению в том, что на уровне теоретико-методологического ана­лиза, т.е. анализа интересующего нас объекта не на индиви­дуальном, а на системном уровне, приращение знания может быть получено за счет комплексного использования как тра­диционных педагогических, так и психологических, философ- ско-антропологических и культурологических подходов. Это кажется вполне оправданным в условиях происходящей в Рос­сии очередной смены образовательных парадигм.

Нашу систему образования образно можно уподобить во­доему. Широко и спокойно расстилаются его воды, олицетво­ряя собой кажущиеся покой и стабильность. Но стоит нарушить эту зеркальную гладь, бросив «камень» новомодной об­разовательной идеи, как побегут по нему круги и охватит его реформаторская рябь. Очередным «камнем» подобного рода стала идея гуманизации и гуманитаризации образования.

В последнее десятилетие мировые тенденции развития об­разования все больше выдвигают на первый план гуманитар­ный аспект. Если обратиться к материалам реорганизации рос­сийской системы образования, нельзя не заметить, что в них также провозглашаются преобразования «на основе систем­ного подхода и гуманистических принципов новой биосфер­ной культуры» (Высшая школа России: научные исследова­ния и передовой опыт. Вып. 5-6. — М.,1994. — С.2-3.)

На практике же это выражается в том, что учебные заве­дения (каждый по собственному разумению, ибо единые под­ходы не разработаны) проводят очередную кампанию по гу­манизации и гуманитаризации образовательного процесса. Це­ли этой кампании не ясны, ее задачи расплывчаты, а потому и средства осуществления выбраны самые элементарные — количественное увеличение набора всевозможных (как пра­вило, исторических) курсов по гуманитарным дисциплинам — философии, этике, эстетике, культуре, искусству, праву, ре­лигии и т.п. и это, как правило, без увеличения объема учеб­ных часов, а значит в ущерб основному учебному материалу. При этом далеко не каждый работник системы образования сможет внятно объяснить, что же отличает гуманизацию зна­ния от его гуманитаризации и чем обусловлена потребность в них. Между тем, к проблеме педагогической деятельности гуманизация образования имеет самое прямое отношение.

Мы уже не раз отмечали (Бенин B.JI., Романко В.Г. Гума­нитаризация образования — новая панацея или.. ? (Полемичес­кие заметки)// Труд. Успех. Здоровье. -1998. № 1-2; Бенин B.JI., Романко В.Г. Гуманизация образования: сущностный анализ// Актуальные проблемы современного социально-гуманитарного зна­ния и образования. -Уфа, 1998; Бенин B.JI. Гуманизация образо­вания //Фундаментализация образования в современном обще­стве: Материалы Российскойнаучн.-практич. конф. ч.1. -Уфа, 1998; Бенин B.JI. Развитие гуманизма от утопии к науке//Ве­стник ВЭГУ. Философия. Социология. Политология. - Уфа, 1999. № 10.), что при определении гуманизма, очевидно, следу­ет исходить из сущности человека (свое понимание которой мы также довели до сведения коллег (Асадуллин Р. М. В лабиринтах педагогики. Размышления о вальдорфской школе. — Казань, 1997; Асадуллин P.M. Человек как объект системного педагогическо­го анализа//Педагогический альманах. Вып.1. -Уфа, 1998.: Ива­нов В.Г. Педагогическая интеграция в средней профессиональной школе. — Уфа: РИО РУНМЦ Госкомнауки РБ, 2000 — 188с.). Также очевидно, что сущность человека можно определить, выделив его основные черты. С другой стороны, существен­ность тех или иных черт для некоего явления зависит от того, с каких позиций это явление рассматривается. Если при определении существенных черт человека исходить из разных предметных областей, то мы вряд ли вообще сумеем их опре­делить.

В настоящее время широко бытует представление, что дня гуманизации образования требуется его гуманитаризировать. Первоначально считалось, что российское образование чрез­мерно технократично и для преодоления технократизма до­статочно расширить преподавание гуманитарных дисциплин. По этому пути пошло большинство учебных программ рос­сийских учебных заведений, особенно вузов в конце 80-х — начале 90-х годов. Однако, как показал опыт, это оказалось ту­пиковым направлением гуманизации образования. Если при этом учесть, что введение названных курсов, как правило, не сопровождалось корректировкой содержания основных пред­метов, то становятся ясными причины учебных перегрузок и вытекающего из них понижения уровня подготовки.

Мы полагаем, что основным требованием гуманизации применительно к сфере профессионального образования долж­но стать формирование такого мировоззрения, которое заклю­чало бы в себе единое интегрированное знание, в конечном счете определяющее и культурный уровень человека, и наи­более полно отвечающее интересам его глобального выжива­ния. И здесь встает знаменитый вечный вопрос культуры — что есть человек?

Перебрав массу вариантов, от божественного творения до космических пришельцев, земляне так и не нашли ответа на вопрос о том, как человек появился на планете (Академик Э.А. Поздняков добавляет: «Почему человек приобрел вертикальную стойку, и стал «существом на двух ногах», почему он лишен шер­стяного покрова и толстой шкуры и вынужден отбирать то и другое у других животных, наряжая в них особей обоих полов до сегодняшнего дня — это тайна, котораяуходит к вопросу о про­исхождении человека, и решить ее никто не в состоянии, как бы кто ни ломал голову и какие бы эволюционные или прочие тео­рии ни выдумывал. Тайна эта вне пределов познания человека, как, собственно, и многие другие тайны бытия, и с этим приходит­ся смириться» (Поздняков Э.А. Философия культуры. — М., 1999. — С24). Соответственно, нет ответа на вопрос о том, как он изменялся и изменялся ли. Следовательно, остается без отве­та вопрос о том, возможно ли в принципе изменить человека.

Более того, непредвзятый анализ показывает, что, фантасти­чески увеличив свои знания о природе и технические возмож­ности, за последние сорок тысяч лет человек биологически не изменился. Не изменился он и в человеческом отношении (В начале 80-х годов специалист-этнограф Л. Самойлов волею су­деб, и следственной ошибки оказался в местах заключения. На­блюдая жизнь «зоны» изнутри, он делает интересные научные обобщения, которые публикует по выходе на свободу. Взгляд эт­нографа увидел в лагерной жизни целый ряд явлений, характер­ных для первобытного общества. Откуда это потрясающее сход­ство?— задается вопросом Л. Самойлов и сам же отвечает: «За последние 40тысячлет человек биологически не изменился. Зна­чит, его психофизиологические данные остались теми же, что и на уровне позднего палеолита, на стадии дикости. Все, чем со­временный человек отличается от дикаря, а современное обще­ство от первобытного, наращено культурой. Когда почему-ли­бо образуется дефицит культуры, когда отбрасываются совре­менные культурные нормы и улетучиваются современные соци­альные связи, из этого вакуума к нам выскакивает дикарь. Ког­да же дикари сосредоточиваются в своеобразной резервации и стихийно создают свой порядок, возникает (с некоторыми от­клонениями, конечно) первобытное общество» (Самойлов Л. Пу­тешествие в перевернутыймир // Нева. — 1989. - №4. — С. 163).

Как ни грустно это признавать, но идея целенаправлен­ного изменения и «улучшения» человека, великая идея, столько веков занимавшая лучшие умы человечества и зало­женная в основание целого ряда педагогических систем, се­годня уже не кажется бесспорной. Значит ли сказанное, что мы призываем отказаться от нее? Не совсем так. Но, на наш взгляд, при подходе к профессионально-педагогической де­ятельности вообще и к профессиональному образованию в ча­стности следует исходить не из прекраснодушных мечтаний об улучшении человека (выше речь и шла о том, что это вряд ли возможно), а из человеческой специфики. Образно гово­ря, если мы не знаем технологию сборки автомобиля, но зна­ем правила дорожного движения и технику вождения, то для того чтобы научить человека ездить на «Москвиче», его и на­до учить правилам дорожного движения и технике вождения, т.е. специфике конкретного вида деятельности, не засоряя его голову вопросами технологии автомобилестроения.